Знакомая, как и я, уехала в эмиграцию. Мы сверстницы, я знаю, что она не общается со своей матерью. Мне очень интересно ее расспросить, но и неудобно тоже. Однако на бестактные вопросы она отвечает легко, почти с улыбкой.
— Ты маме совсем не звонишь?
— Да, верно.
— И тебе с этим ок?
— Очень долго было нет, я считала себя плохой дочерью и мучилась. Пока в какой-то момент не поняла, что НЕ общение – это наш общий с мамой выбор – она же мне тоже не звонит и не пишет. И это – лучший выбор.
Если мы пытаемся поговорить искренне – это выливается в горячий скандал. А если ведем светский разговор – то это раздражающая пустая трата времени. Да и тяжело говорить, избегая двух десятков тем.
Мы много лет искали что-то в промежутке между этими крайностями и не смогли найти. НЕ общение для нас обоих – это лучшее, на что мы способны, наш максимальный результат. Его не стыдиться нужно, а признать, как свое достижение.
— а ты помогаешь ей материально?
— сейчас – нет.
— и тебе … не стыдно?
— Слушай, я думала про это. Она живет в хороших условиях. В квартире лучше той, что мы сейчас снимаем. Я одеваюсь в секонде, она заказывает на Wildberries. Я ищу работу, это трудно, и пытаюсь врасти в новую страну. А у нее – налаженная жизнь. Да, она бы не отказалась от регулярных дополнительных денег. Но настоящая помощь – это про другое.
— а что про тебя думают другие родственники?
— что я сволочь.
— и тебя это не смущает?
— я прикидывала, во что мне обойдется получить звание хорошего родственника, и решила, что неинтересно.
Вкладываться я готова в тех, кто видит во мне ценность, кому не нужно доказывать – в основном большими суммами денег – что я нормальный человек. Остальные пусть думают, что хотят. Я буду жить, как хочу.
— про тебя говорят, что ты бросила мать?
— да, и более того – что я никогда и ни в чем ей не помогала. Это завораживает, как быстро меняется история про одного и того же человека. Вчера – честнейший, заслуженный ученый, сегодня – аморальный враг народа. Все мои прошлые усилия оказались списаны в «ничего не делала».
Мне рассказали две новые версии моей собственной жизни – что я делала, не делала, чего хотела. Я удивилась, а потом подумала – пусть. Они могут придумывать и менять свою историю хоть сто раз. Рисовать меня любым монстром. Я не буду пытаться на это влиять.
— а ты считаешь, что ты маму бросила? Ну, раз не звонишь и не помогаешь?
— слушай, люди в своих оценках часто упускают один ключевой момент. Жизнь – длинная. Раньше помогала. Сейчас – нет. А когда найду работу, возможно, снова начну. А те, кто сейчас наслаждаются своим моральным превосходством, помогать перестанут. Никто не знает, что дальше. Ни я, ни они.
— и тебя не смущает, что про тебя говорят родственники?
— я читала Байрон Кейти и усвоила у нее одну важную мысль. Люди судят – как дышат. Это то, что они будут делать всегда. Вопрос не в том, как создать и поддерживать хороший имидж среди родственников, а в том, как прожить свою жизнь так, чтобы быть ею довольной. Я об этом думаю. А они пусть думают о чем хотят.
После этого разговора я думала, что это редкое качество – быть окей с тем, что люди про тебя думают. Разрешить одним считать тебя аморальной, другим – некрасивой, третьим – грубой, четвертым – неблагодарной, пятым – плохо воспитанной и так без конца.
Не спорить с ними, ничего не доказывать. И сосредоточиться на том, чтобы строить свою счастливую жизнь.
Автор — Татьяна Коллинс
«Если отношения с мамой удались — удалась и вся жизнь!» (Джина Майорс)
