Татьяна Друбич начала сниматься в 13 лет и сыграла в замечательных фильмах («Сто дней после детства», «Спасатель», «Асса», «Анна Каренина», «Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви», «Привет, дуралеи!» и многих других).
Фильм «Сто дней после детства» имел огромный успех, удостоился нескольких призов, в том числе и «Серебряного медведя» Берлинского кинофестиваля. Тем не менее, Татьяна Друбич, окончив в 1977 году школу, не стала оббивать пороги театральных ВУЗов, а выбрала профессию врача. Она и до сих пор считает, что самым ценным является именно медицинское образование. «Оно способно заменить и актерское, и почти любое другое, если речь идет о понимании человека, мотивов его действий, реакций и т.д. Но главное, оно дает иное — полноценное — восприятие жизни. Ведь ничто так не проявляет, не проясняет жизнь… как смерть. А это факт медицинский» — утверждает Друбич.
Татьяна Друбич в фильме «Анна Каренина»
Она никогда не считала актерскую профессию основной: по образованию врач- эндокринолог, в зените славы продолжала ходить на работу в районную поликлинику. Позже занималась бизнесом, а сейчас является сопредседателем попечительского совета московского благотворительного фонда помощи хосписам «Вера», главной целью которого является помощь хосписам, а также безнадежно больным. Важность подобной помощи подчеркивает и девиз организации: «Если человека нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь».В 2016 году фонд «Вера», в котором работает Татьяна Друбич, совместно с фондом «Подари жизнь», который работает с онкологически больными детьми, создали в Москве первый в России детский хоспис под названием «Дом с маяком».
Мне нравится, что эта внешне хрупкая, беззащитная и нежная женщина умеет смотреть правде в глаза. Она легко и точно говорит о том, о чем многие не решаются даже подумать. Один из ее любимых фильмов – «Любовь» Хенеке». Фильм, который многие не решаются смотреть потому, что он о старости, боли и болезни, забывая, что в первую очередь он о любви.
О любви
«Любовь ведь и правда дается не всем. Если перенес ее, то точно становишься другим и живешь по-другому. Таких людей всегда видно. И тех, кого миновало, тоже — у них вроде все хорошо, они сохранны. Я бы перефразировала так: каждая счастливая семья несчастлива по-своему. Человека ведь за всю его жизнь любят очень мало. Сначала родители — безусловной любовью, потом недолго муж или жена. Я думаю, все люди хотят, чтобы их любили. И ребенок, и старый, и больной».
«Есть две травмы: любовь и возраст. Как замечательно сказал один мой друг, старость – это не для слабаков. И смерть не для слабаков, добавлю я. Но надо же как-то заканчивать всю эту историю, если родились, куда-то выводить ее, на какой-то результат… Это иллюзия, что можно загородиться детьми или сделанным. Вот «я родила» или «я написал»… Надо жить, и жить как-то так, чтобы в целом это не выглядело противно. И с любовью так же – это всегда боль и всегда зависимость. Но я бы так сказала, что это боль… которая делает тебя человеком. И смерть – это вещь, которая делает тебя человеком. Будь бессмертие – Господи, чего бы все наворотили! Или вообще бы, наоборот, ничего не сделали – времени-то вон сколько…».
О счастье
«Есть люди, от которых явственно исходит благодать, – я всегда счастлива в их присутствии, чаще всего без причины. Гении хороши тем, что с ними не надо говорить. Сказать они все равно ничего не могут – они такие, как есть, и этого не объяснишь. Но от них исходит счастье».
«Но одно серьезное преимущество у России есть. Здесь, где полгода зима и много других привходящих обстоятельств, надо уметь противопоставлять им что-то очень серьезное, чтобы быть счастливым. Если вы это умеете – вы уже состоялись».
О человеке потребляющем
«А сейчас какая-то новая ступень эволюции, подвид, но я не знаю еще, какой. Знаю только, что с ним трудно найти общий язык: его радуют, оскорбляют, пугают совершенно другие вещи… Я думаю, это человек потребляющий, это такая его доминанта – не производящий, не выдумывающий, а ориентированный на потребление как главную задачу. Оказывается, можно быть гением потребления. Я не говорю, что этот новый человек хуже. Но он более пластиковый, конечно. Я даже думаю, что эта эволюция стала очевидна с того момента, как начались пластиковые деньги».
Об окружающих
«Мы живем в непростое время, когда нас подстерегают испытания разного толка. И часто знакомые проявляют себя совершенно неожиданно, как будто и не знал их раньше, — настолько они кажутся чужими и случайными в твоей судьбе. Но видя так много горя и сострадания, понимаешь, что все равно люди лучше, чем сами о себе думают».
О воспитании
«Воспитание — это испытание! В молодости было проще: не задумывалась, как теперь говорят, не запаривалась. Сейчас по-другому: книги читаю, методики изучаю, Юлии Гиппенрейтер например. Мозги вскипают, начинаешь по книжке исполнять: «Да, дорогая, я понимаю, дорогая, что ты чувствуешь. Чувства ребенка нужно слышать». А потом сорвешься, и как-то полегчает. Мне, извините за банальность, кажется, что лучшее воспитание — быть рядом и не скрывать свои чувства, разные. Если ты еще и терпеливый человек, все получится. Надо только уметь ждать».
У меня две дочки, внучка — над всеми эксперименты провожу. Старшая дочь, Аня, — музыкант, композитор, пишет музыку для фильмов. Марусю, младшую, мечтаю направить или в биологию, или в экологию.
Татьяна с мужем — режиссером Сергеем Соловьевым и маленькой Анной. В 1983 году, вскоре после съемок картины «Избранные», Татьяна вышла замуж за режиссера Сергея Соловьева, несмотря на разницу в 16 лет. В браке родилась дочь Анна (1984 г.р.), которая стала актрисой и композитором, написала музыку в том числе для «Анны Карениной». В 1989 году супруги развелись, но сохранили теплые, дружеские отношения.
Татьяна Друбич с Сергеем Соловьевым и дочерью Анной
«.О благотворительности
«Меня вот многие спрашивают: зачем тебе это надо? Я отвечаю: «Чтобы не сойти с ума, не скурвиться и просто остаться человеком». Я же все это на самом деле для себя делаю».
Автор: Ольга Головина
