Когда меня спрашивают, что я хочу сыграть, я отвечаю: клоуна или дипломата. Это тоже рождено жизнью. Был такой спектакль «Два веронца», он шел на сцене Вахтангова, где я играл главную комедийную роль. Так случилось, что в день, когда я должен был играть спектакль, у меня произошла потеря. Умерла мама, и я отказался играть. Но в середине дня мне позвонили и спросили, может быть, я как-то себя преодолею? Дублера у меня не было, и я согласился.
Чтобы сыграть, мне нужно было вытравить, уничтожить, подавить то чувство, которое мной владело и заполнить этот вакуум комедийным импровизационным самочувствием. Это даже нелегко сказать, но я сделал. По закону подлости, случай повторился. И я снова вышел играть. С тех пор мною владеет идея: я хочу сыграть человека, который по роду деятельности должен смешить, когда за плечами у него драма. Это может сделать клоун. И дипломат.
Мне предлагают по традиции все восточных людей, но я считаю что не имею права откликаться на эти предложения. Ну сколько может быть из одного артиста этих восточных людей? Наша режиссер-сказочница Надежда Кошеверова предлагает сыграть в новой сказке, Кащея бессмертного… Ну куда… жизнь ушла от этих Кощеев, мне не хочется. Вообще, я решил, что на предложения, в которых для меня не будет рождения характера я откликаться не буду…
***
…Я не принадлежу к пожилым людям которые говорят «а вот в ваше время». Когда меня спрашивают, как я отношусь к молодежи, я отвечаю: «как к объективной реальности, данной нам в ощущениях». Всегда есть всякие, в том числе — и талантливые. Я считаю, что не тот учитель, кто учишь, а тот, у кого учишься, и я сам продолжаю учиться у своих учеников. А если говорить об учениках (это не значит, что они считают меня учителем), но я касательство имел к Юлии Борисовой, к Яковлеву, к Григорию Абрикосову, Вертинской, Райкину, Чурсиной, Ширвиндту, Филатову, Калягину…
***
После выхода картины (речь идет о фильме «Кавказская пленница) на экраны знакомые предупреждали меня, чтобы был осторожен — мол, кавказцы и побить могут. А получилось совсем наоборот. Как-то пришёл на базар, так меня там чуть ли не на руках стали носить. Со всех сторон окружили, стали наперебой угощать. То есть приняли как родного. Хотя, как я понял, азербайджанцы считали, что Саахов — это армянин, армяне считали, что он азербайджанец, грузины тоже принимали явно не за своего… И всем было приятно. Особенно мне.
***
Я хорошо помню своё первое впечатление от зрелища, когда мне было лет пять — шесть. Папа почти каждое воскресенье водил меня на цирковые представления. Это было для меня праздником. В понятие праздника входили и извозчик, и мороженое, а главное, само представление с яркими прожекторами, с блестящими костюмами акробатов и наездников, с весёлыми клоунадами, словом, со всем тем, что составляет искромётный мир цирка. Потом меня повели во МХАТ на таинственную «Синюю птицу». Там я увидел новые чудеса, где вымысел реальность жили в едином пространстве человеческого воображении. Это тоже стало для меня праздником, праздником приобщения к миру театра и, в конечном итоге, повлияло на выбор моего жизненного пути.
