Судьба уготовила Борису Кустодиеву сценарий, который не под силу было бы выдумать самому талантливому драматургу. В юности он был счастлив: любимая жена Юлия, взаимная любовь, домашний уют… Тогда невозможно было представить, что идиллия вскоре сменится годами боли, тяжёлых испытаний и мучительного бессилия. Именно Юлия окажется тем человеком, кто поддержит его в этом мраке и станет его опорой и спасением.
Первый удар пришёл в 1907 году — трагически и внезапно скончался их младенец, не прожив и года. Вскоре после этого и сам Борис начал страдать от неясных недугов: сильные головные боли, ломота в руке, упадок сил. Спустя какое-то время врачи поставили страшный диагноз — новообразование в спинномозговом канале. Боли становились всё невыносимей. Художник, не достигнув ещё сорока, оказался прикован к инвалидности.
К 1916 году состояние Кустодиева резко ухудшилось — начался паралич нижней части тела. Требовалась срочная операция. Когда во время многочасового хирургического вмешательства к ожидавшей в коридоре Юлии подошёл сам профессор и поставил перед ней роковой выбор — сохранить мужу руки или ноги, — она, не колеблясь, сказала: «Руки. Он не вынесет жизни без возможности писать…»
Полгода, проведённые в больнице, стали чередой страданий и борьбы. Но всё это время рядом с Борисом была она — Юлия, его тихий ангел и неутомимая помощница. Врачи настаивали: ни кисти, ни холста. Но Кустодиев был непреклонен: «Если не разрешите писать, я погибну». Он рисовал лёжа, сквозь боль, не сдаваясь.
Когда он вернулся домой, друзья-художники сконструировали специальную систему: мольберт, который можно было перемещать без усилий. Позже Юлия пересадила мужа в инвалидное кресло, научила передвигаться по комнате, снабдила кресло выдвижным столиком, где он размещал свои краски и инструменты.
Парадоксально, но именно в годы физической беспомощности Кустодиев создал свои самые радостные, праздничные полотна. Его картины будто упрекали реальность — в них жил выдуманный, яркий, нарядный мир: ярмарки, купчихи, звонкие улицы провинции, красавицы в ситцевых платьях. Он писал этот мир, сидя в холодной, плохо отапливаемой квартире, почти лишённый движений, нередко голодный, с острой болью, пронизывающей всё тело. Но кисть слушалась.
Голубой домик, 1920
Очень точно описал суть картины современный поэт Иван Есаулков. Стихотворение так и называется – «Б. М. Кустодиев. “Голубой домик”. 1920».
Гоняет кто-то голубей,
Они уносятся скорей,
Куда-то ввысь, под облака,
Купец с купчихою пока,
Пьют чай, беседуя любезно,
О чём-то добром и полезном,
И кавалер всё “строит глазки”,
Рассказывая деве сказки,
О чём-то кумушки судачат –
О молодых и не иначе…
И гробовщик всё без работы,
Читает прессу без заботы…
Зачем заботы нам с тобой?
Все живы. Домик голубой
В объятьях солнечного света.
Сияет сказочное лето…
Купчиха за чаем,1918
Ф.И.Шаляпин, 1920
Масленица,1916
После грозы,1921
Последние месяцы жизни стали для художника временем угасания. Он уже не жил — он медленно уходил. Его руки слабели, карандаш выпадал из пальцев, ноги были неподвижны, а боль терзала и днём, и ночью. И всё это время рядом оставалась Юлия. Ни жалоб, ни упрёков, ни намёка на усталость — только молчаливая верность и неизменная любовь.
Весной 1927 года, когда всё цвело и дышало жизнью, художник ушёл. Причиной стал скоротечный воспалительный процесс в лёгких. Ирония судьбы не заставила себя ждать: за десять дней до кончины он получил официальное разрешение на выезд за границу на лечение — и даже денежное обеспечение от советских властей. Поздно…
Юлия Евстафьевна прожила ещё пятнадцать лет. Она скончалась в блокадном Ленинграде зимой 1942 года. Её смерть пришла от голода, как у многих тысяч жителей города. Но до последнего она оставалась верна памяти мужа, в жизни которого она сыграла главную роль — роль спасительницы, жены и великой женщины.
