

Фотография из Даугавпилса, где у него был очередной концерт, напомнила, что рука по-прежнему на перевязи, палец забинтован, артерия и сухожилия перерезаны и общее выражение лица скорее обиженно-скептическое, мол сами видите, в какую передрягу попал. Теперь надо как-то из этого всего выпутываться. При этом ни один концерт Максим Галкин не отменил. Публика радуется ему как родному, а пораненная рука неожиданно стала главным номером его концертной программы.
Любят люди слушать про разные травмы, увечья и неприятности знаменитостей. Это сближает. Значит, не только я со своей Марьей Ивановной могу угодить в нелепую аварию, но вот и сам Галкин туда же… И в такой же очереди в травмопункт сидел, заливая пол кровью, и в той же самой микрохирургии лежал под капельницей.
«Так же, как все, как все, как все…», — пела когда-то его знаменитая жена, живая легенда.
Впрочем, не совсем. Перед тем, как отправиться врач в приёмной отделении попросил сделать с ним селфи.
— Вы не понимаете, какая это удача!- сказал врач с неожиданным воодушевлением.
— Удача? — удивился Галкин. — Давно такой удачи у меня не было.
Врач не уловил иронии в голосе артиста и продолжил так же рьяно.
— Мне сестра утром фотку прислала из Барселоны. Она в аэропорту словила Дудя. А я ей сейчас — с Галкиным пришлю. Представляете!
Галкин представил и, потихоньку теряя сознание, вымученно-нежно улыбнулся чужому айфону.
На самом деле пенсионерский старенький фольксваген, в который он впилился на своем велике, — это, конечно, в каком-то смысле «колесница судьбы». Во-первых, «народный автомобиль». Не джип, не Кадиллак, не Бентли какой-нибудь, а «средство передвижения» миллионов, будто специально подобранное для истинно народного артиста, каким давно является Максим.
Во-вторых, место аварии: Видус проспект на самом деле — тишайший. Никакого трафика. Все друг друга пропускают. Все друг другу улыбаются. Ну как такое возможно?
В-третьих, водитель. Точнее водительница. Да, это была дама! «Cherchez la femme», — как учат ушлые французы. И она нашлась на голову Галкина. На Видус проспекте. Представительница его главного контингента, его target group. Тем, кому за… Кто приходит на его концерты с цветами и отзываются заливистым смехом на его шутки. Она была одной из них… Слава Богу, в этот раз удалось отделаться сломанным пальцем. Но «бедствие всеобщего обожания» чревато и куда более серьезными последствиями.
А в том, что Галкин по-прежнему любим и даже обожаем, легко можно было убедиться нынешним летом. Два вечера подряд зал «Дзинтари» был забит под завязку. Два часа на сцене без антракта. Никаких спецэффектов, никаких утомительных демонстраций познаний в латышском языке, никаких пародий на звезд былых времен.
То его прошлое с «голубыми огоньками», личным подмосковным замком в деревне Грязь и несметной армией поклонников , как отколовшаяся льдина, уплывает все дальше и дальше, заставляя вглядываться во «тьму времен» и выхватывать оттуда только самые главные, самые ослепительные мгновения. «Я пел Магомаеву», — воскликнет Максим почти с той же интонацией, с которой старый Фирс в «Вишневом саде» вспоминал о гостях, бывавших на балах у его хозяев.
В этом признании и грусть, и тайная гордость, и необъяснимая тоска. Кого теперь ему пародировать? Над кем насмешничать? Кого подкалывать своей иронией и находчивыми шутками? «Ты моя мелодия, я твой преданный Орфей»- старинный магомаевский хит в проникновенном исполнении Максима прозвучал как реквием всей той эстраде, на которой он начинал когда-то, и той нашей прошлой жизни, чье слабое эхо еще можно иногда услышать средь сосен Юрмалы. Они-то все помнят. И как это было, и чем все закончилось.
И может быть, здесь и таится разгадка многолетней любви к Юрмале самой знаменитой пары российского шоу-бизнеса. В этом году этой любви пришлось пройти через серьезные испытания, включая аварию на Видус проспект.
Но, как говорил Михаил Михайлович Жванецкий, «это поправимо, хотя и безнадежно».