26 августа умер Глеб Анатольевич Панфилов. Последние месяцы новости из больницы все были неутешительные. И было ясно, что счёт идёт на недели и дни. Иногда мы списывались с Иваном -( Иван Панфилов). Но какие тут могут быть слова? Семь месяцев назад он похоронил маму, Инну Михайловну Чурикову. И вот теперь отец…
Они ведь почти никогда не разлучались. Сколько я их знал и помню, они всегда были вдвоём. Последняя великая пара российского кино. Он — Режиссер, она — Его Актриса. Именно, так с заглавной буквы.
Притом, что Инна много снималась и у других режиссёров. И бесконечно много играла в Ленкоме. И все-таки центром и смыслом ее земного существования были Глеб и Ваня. Все остальное было не так важно. Все ее роли, фильмы, награды, звания… Потому что этих троих связывала Любовь, рядом с которой все меркло, уходя на второй план. Знаю, что энергия этой любви до сих пор способна пробить любой экран, любой зал. И она осталась в черно-белых и цветных кинолентах Панфилова. В этих гениальных крупных планах Инны Чуриковой, которые сейчас воспринимаешь как великую живопись.
Помню, как однажды Глеб Анатольевич достал из своего портмоне маленькую фотографию, которую всегда носил с собой. Это была фотопроба Инны Михайловны для Жанны д’Арк. Нежный профиль с крутым лбом и аристократическим прямым носиком . «Правда, она совсем не изменилась?» — спросил он меня шёпотом. «Мне кажется, стала только лучше». И это не был дежурный комплимент. Это действительно так. Чурикова с годами становилась все красивее, значительнее. Их любовь с Панфиловым и те великие роли, которые он для неё сочинял, абсолютно преобразили ее: из тюзовской остро-характерной, смешной артистки она превратилась в грандиозную актрису, которая могла играть и драму, и гротеск, и трагедию. Она была душой его фильмов, даже если там не всегда для неё находилась главная роль.
Надо ли объяснять, что, оставшись без Инны, Панфилову предстояло прожить семь самых мучительных и страшных месяцев в своей жизни? Но, может, так и должна выглядеть расплата за счастье, за любовь всей жизни? Сейчас я думаю о том, как пусто и одиноко было ГА в их усадьбе на Николиной горе, где все было придумано и продумано ею. Каким невыносимо долгим стало для него это последнее лето без неё… В любом случае сегодня этим его мучениям наступил конец. А ещё я думаю об их сыне Иване Панфилове, на которого столько всего обрушилось за последние два года. И это тоже надо как-то вынести, чтобы жить дальше.
Я вглядываюсь в давнюю семейную фотографию Микола Гнисюка, обожавшего Инну. Вспоминаю мой последний к ним визит на Николину Гору два года назад. Думаю о том, что послезавтра большой православный праздник — Успение Богородицы. И, конечно, уверен, что это Инна призвала его. Наверное, это должно утешать. Хотя знаю, что на самом деле утешения нет.
