Многие знают, что Юрий Владимирович Никулин, как и все его сверстники, был на войне. А если точнее, на двух войнах. Сначала на финской, а чуть позже прошёл и всю отечественную. При этом во время блокады Ленинграда два года находился внутри кольца, в числе защитников города.
В ноябре 1939 года 18 — летний срочник Юрий Никулин попал на фронт, в 115-й зенитно-артиллерийский полк. В период советско-финской войны его батарея защищала подступы к Ленинграду под Сестрорецком. В Великую Отечественную войнуЮрий Никулин воевал под Ленинградом сначала в том же полку, весной 1943 года после контузии и лечения в госпитале был переведён в 72-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион на должность командира отделения разведки, позднее там же стал помощником командира взвода. Победу встретил в Курляндии; ещё год служил на территории Восточной Пруссии, был демобилизован 18 мая 1946 года в звании старшего сержанта. За время войны был награждён медалями «За отвагу» (первоначально был представлен к ордену Славы III степени), «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией».
В своей книге «Почти серьёзно», он, конечно, написал о войне, но очень скупо, и больше о других, чем о себе. Никулин и война — это взаимоисключающие понятия, поэтому он и не любил лишний раз вспоминать те трагические годы.
Вот как Юрий Владимирович вспоминает о Дне Победы и о возвращении домой.
«8 мая мы готовились к наступлению по всем фронтам, и в ночь накануне 9-го все крепко спали после целого дня тяжелой подготовки. Проснулись внезапно — от криков и толчков. Оказалось, это разведчик Бороздинов прыгал по землянке и кричал «ура!». Он первым узнал о капитуляции противника.
Никто не знал, как и чем выразить счастье. В воздух стреляли из автоматов, пистолетов, винтовок. Пускали ракеты. Все небо искрилось от трассирующих пуль. Хотелось выпить. Но ни водки, ни спирта никто нигде достать не смог. Недалеко от нас стоял полуразвалившийся сарай. Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно… Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие. Прыгали, возбужденные от радости… В журнале боевых действий появилась запись: „Объявлено окончание военных действий. День Победы!“»
«Москва встретила солнечным днем. Я шагал по столице со своим черным фанерным чемоданчиком, в котором лежали толстая потрепанная тетрадь с песнями, книги, записная книжка с анекдотами, письма от родных и любимой. Еще на вокзале я подошел к телефону-автомату и, опустив дрожащей
рукой монетку, услышав гудок, набрал домашний номер телефона, который помнил все эти годы: Е26-04. (В то время вместо первой цифры набирали букву, считалось, что так легче запомнить номер.)
– Слушаю, – раздалось в трубке. К телефону подошла мама, я сразу узнал ее голос.
– Мама, это я!
– Володя, это Юра, Володя… – услышал я, как мама радостно звала отца к телефону.
<…>
Пока я трясся в трамвае, шел по Разгуляю к Токмакову переулку, сердце так бешено
колотилось, что подумал: наверное, вот так люди умирают от радости.
У ворот дома меня уже ждала мама. Мама! За годы войны она сильно изменилась. На осунувшемся лице выделялись ее огромные глаза, волосы совсем побелели…».
Юрий Никулин
из книги «Почти серьезно»
