Сто лет назад в России бушевала гражданская война, ставшая одной из самых трагических и неоднозначных страниц в истории России. Кто не знает белых генералов Деникина, Май-Маевского, Юденича, Каппеля, Алексеева, Дроздовского, Маркова, Корнилова. Широко известны и красные командиры: Буденный, Котовский, Миронов, Лазо, Фрунзе. До сих пор ведутся споры, кто был прав, а кто виноват. И конца-края этим спорам не видно.
Адмирал Александр Васильевич Колчак в истории Белого движения — пожалуй, самая яркая и трагическая фигура. Бесстрашный полярный исследователь, ученый-океанограф, блестящий морской офицер, ставший в 1916 году, в неполных 42 года, самым молодым командующим флотом — Черноморским. В 1918 году он принял титул Верховного правителя России ( временная должность главы Российского государства, учреждённая в результате государственного переворота 18 ноября 1918 года и признанная всеми лидерами Белого движения). Свои цели и задачи на этой должности он сформулировал так: «Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного расстройства государственных дел и жизни, объявляю, что я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной целью я ставлю создание боеспособной армии, победу над большевиками и установление законности и порядка»
Анна Васильевна Сафонова родилась в 1893 году в Кисловодске в дворянской семье. Когда девочке было 13 лет, ее семья переехала в Санкт-Петербург. В столице Анна обучалась в гимназии княгини Оболенской, которую успешно закончила в 1911 году. Она была очень хорошо образованной девушкой, свободно владела французским и немецким языками.
В 1911 году, когда ей было 18 лет, она вышла замуж за морского офицера Сергея Николаевича Тимирёва. А в 1914 году у них родился сын Владимир.
Своего мужа Анна очень любила, о чем писала в дневниках. Но их брак был счастливым ровно до рокового знакомства Тимирёвой с Колчаком.
Впервые Александра Васильевича она увидела в 1915 году в Гельсингфорсе. Именно туда перевели из Петрограда её мужа, к тому времени уже капитана первого ранга.
Анну Васильевну и Александра Васильевича не останавливало даже то, что оба были несвободны: и у нее, и у него были семьи, сыновья. Встречи с Колчаком были довольно частыми и постепенно превратились в любовь. Тимирёва обожала тогда еще вице-адмирала, а Колчак, в свою очередь, постоянно думал о ней. Во всяком случае, постоянно писал любимой письма.
Когда в России произошла революция и началась Гражданская война, муж Тимирёвой эмигрировал, жена и сын Колчака осели в Париже. А Тимирёва приехала к Колчаку, который к тому времени уже вернулся из Англии в звании полковника королевской армии и был провозглашен Верховным правителем России.
В 1918-1919 годах Тимирёва работала в Омске переводчицей Отдела печати при Управлении делами Совета министров и Верховного правителя. Также она трудилась в мастерской по шитью белья, частенько видели её и на раздаче пищи больным и раненым воинам.
Анна Васильевна оставалась с любимым при всех обстоятельствах. Когда армия Колчака была разбита красными, когда руководство чехословацкого корпуса, при молчаливом согласии французского генерала Жанена, согласилось выдать Колчака Военно-революционному комитету, Тимирёва не предала адмирала. Она была с ним в вагоне поезда, когда бежали даже некоторые служащие штаба Верховного правителя.
Когда в течение двух недель Чрезвычайная комиссия, в которую входили большевики и эсеры, допрашивала адмирала, Анна Васильевна не только добровольно пошла под арест, но и трижды прорывалась к нему на свидание. В общем, поддерживала Колчака перед неминуемой смертью. Но настоящий крестный путь Тимирёвой начался после того, как Колчак был расстрелян.
После расстрела Колчака Анну Тимирёву выпустили из тюрьмы по амнистии. Но уже в июне 1920-го ее отправляют сроком на два года в Омский концентрационный лагерь принудительных работ. Выйдя из лагеря, Тимирёва подала местным властям прошение о выезде в Харбин (там в это время жил ее первый муж — Сергей Тимирёв). В ответ получила короткую резолюцию «Отказать» и год тюремного заключения. Третий арест последовал в 1922 году, четвертый — в 1925-м. Обвинение: «За связь с иностранцами и бывшими белыми офицерами». Её приговорили к трем годам тюрьмы.
Освободившись, Анна Васильевна вышла замуж за инженера-путейца Владимира Книпера. Но хождение по мукам продолжалось. Весной 1935 года — новый арест за «сокрытие своего прошлого», лагерь, вскоре замененный поднадзорным проживанием в Вышнем Волочке и Малоярославце. Работала швеей, вязальщицей, дворничихой. В 1938 году — снова арест, шестой по счету.
На свободу она выходит после окончания войны. Из родных почти никого: её 24-летнего сына от брака с Тимирёвым Володю, талантливого художника, расстреляли 17 мая 1938 года. Муж Владимир Книпер умер от инфаркта в 1942-м: не выдержал травли супруги. Ей по-прежнему не разрешают жить в Москве, и она перебирается в Щербаков (ныне Рыбинск) Ярославской области, где Книпер-Тимирёвой предлагают работу бутафором в местном драмтеатре.
Анна Тимирёва с сыном Володей
Кстати, в Рыбинске в одно время с Анной жила и племянница Колчака Ольга. Несколько раз Тимирёва делала попытки связаться с ней, но та отказалась. По одной версии, Ольга не хотела встречаться с женщиной, развалившей семью дяди. По другой — боялась чекистов.
И не зря опасалась… В конце 1949-го Анну арестовали: десять месяцев Ярославской тюрьмы и этап в Енисейск. Говорят, Анну элементарно сдали свои же коллеги по цеху — актеры местного драмтеатра. Якобы за антисоветскую пропаганду.
После освобождения Анна Васильевна возвращается в Рыбинск, в театр. Ей идет уже седьмой десяток, но она продолжает работать.
Руки у Анны Васильевны были золотые. Удивительно талантливый человек, в юности занималась рисунком и живописью в частной студии, позднее в ссылках ей приходилось работать и инструктором по росписи игрушек, и художником-оформителем.
Роскошные резные золоченые рамы для портретов она делала с помощью пропитанных клейстером газет, покрытых бронзовым порошком — из зала это выглядело совершенно достоверно. В одном из спектаклей интерьер украшала громадная ваза. В свете прожекторов она переливалась и сияла, как алмаз. На самом же деле, как вспоминают ветераны театра, ваза была сделана Книпер из обыкновенных проволочек и кусочков консервных банок.
Частенько во время спектаклей Анна Васильевна сидела в зале и отмечала главным образом, как и что смотрится из зала:
— Погляди! Ах, как хорош пистолет из дерева! — говорила она гостившему у нее на каникулах племяннику.
Иногда Анна даже выходила на сцену в небольших ролях, например, княгини Мягкой в «Анне Карениной». Правда, в письмах к близким признавалась: «Мне не нравится на сцене и скучно в гримировочной. Я чувствую себя бутафором, а не актрисой ни в какой мере, хотя, кажется, не очень выпадаю из стиля (не комплимент стилю). Очень прошу привезти коробку грима для меня, так как этого здесь нет и приходится побираться, что очень неприятно».
Аккуратная интеллигентная старушка с короткими седыми волосами и яркими живыми глазами. Никто в театре не знал истории Анны Васильевны, её любовной трагедии, связанной с Колчаком. Только вот почему-то режиссер театра, уважаемый человек, да еще с дворянским происхождением, всякий раз, когда Анну Васильевну видел, подходил и целовал ей руку. С чего бы такие знаки внимания какой-то бутафорше, шептались за кулисами.
«Мне 61 год, теперь я в ссылке. Все, что было 35 лет назад, теперь уже только история. Я не знаю, кому и зачем нужно, чтобы последние годы моей жизни проходили в таких уже невыносимых для меня условиях. Я прошу Вас покончить со всем этим и дать мне возможность дышать и жить то недолгое время, что мне осталось», — пишет в 1954 году Анна Васильевна из Рыбинска председателю Совмина Георгию Маленкову. Но реабилитацию она получит только в 1960-м.
Она поселилась в Москве, получив крохотную комнатку в коммуналке на Плющихе. Шостакович и Ойстрах выхлопотали ей «за отца» (выдающегося музыкального деятеля Василия Ильича Сафонова) пенсию — 45 рублей. Снималась в массовке на «Мосфильме» — в «Бриллиантовой руке» Гайдая мелькнула в роли уборщицы, а в «Войне и мире» Бондарчука — на первом балу Наташи Ростовой в образе благородной пожилой дамы.
За пять лет до смерти, в 1970-м, она пишет строчки, посвященные главной любви своей жизни — Александру Колчаку:
Полвека не могу принять —
Ничем нельзя помочь:
И все уходишь ты опять
В ту роковую ночь.
А я осуждена идти,
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог…
Но если я еще жива
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.
Анну Васильевну Тимиреву похоронили на Ваганьковском кладбище рядом с родными…